РОК ПРОТИВ НАРКОТИКОВ, ФАШИЗМА И СОВКА
(Не жюрите, да не жюримы будете).
Читать медленно.
В конце апреля состоялся XIV Республиканский Фестиваль-конкурс исполнителей джаз, рок и популярной музыки. Именно так обозначили его учредители и организаторы: министерство культуры и национальной политики РК, комитет по делам молодёжи РК и администрация города Сосногорска, то есть, прошу прощения, не города, а городского поселения «Сосногорск», как написано в фестивальном буклетике (бюрократы наступают по всем фронтам).
Тот же буклет сообщает, что нынешний «фестиваль проходит в чистом от наркотиков режиме», одна страничка полностью посвящена разъяснению пагубности увлечения наркотой, этой «чумой XXI века». Я было хотел поехать в городское поселение «Сосногорск» на это музмероприятие, так как, во-первых, много знакомых ребят в возрасте от 18 до 62 принимали в нём участие, а во-вторых, у меня накопилось много вопросов и даже претензий к организаторам фестиваля, но как только узнал, что «в чистом режиме», то тут же передумал: рок-фестиваль без лечебного косячка и глубокого пыха – это как гетеросексуальная свадьба без невесты. Если кто-то думает, что я шучу, то и пусть продолжает так думать. Есть глубокие, как тот же пых, традиции мировых рок-фестивалей, которые не нам, рок-джаз-поп-соплякам отменять. Каши ели мало.
Keep on thinking…
Попытка бороться с чумой-наркотой предпринималась и в прошлом году, на XIII фестивале, который проходил в муниципальном образовании «Город Сыктывкар» и под лозунгом «рок против фашизма». Тогда лидер московской группы «Перфект» Джонни Дав на весь Кировский парк призывал молодёжь не покупать наркотики, а «лучше, – кричал он, – становитесь рок-звёздами, и вам их будут давать бесплатно». Понятно, что это прикол такой, рок-шутка. Кстати, в этом году пропагандист качественного рока и шаровой наркоты Джонни Дав (шутки же далеко не все понимают, к сожалению) уже поднялся до члена жюри фестиваля – заслужил.
Также мне понятно, что все эти антинарко-лозунги, под которыми проводят подобные мероприятия, ещё никого, ни одного человека не уберегли от реальной наркозависимости. Настоящая борьба происходит не так. И нужны эти дежурные и формальные акции только чиновникам, изображающим видимость борьбы и вообще работы. Да и саму эту увязку рок-музыки с наркотиками (и с фашизмом, о чём пойдёт речь дальше) придумали недалёкие, невежественные и полуграмотные чиновники-бюрократы, при этом все, как ни странно, – с так называемым «высшим образованием», а некоторые даже с двумя и тремя. Они только и делают, что изобретают какую-нибудь новую показуху своей «кипучей» деятельности. Зато эта показуха даёт им возможность очень безбедно существовать и кушать свою длинную и толстую колбасу, ничего полезного для общества, по сути, не делая.
Да, многие рок-музыканты, как и выдающиеся музыканты джаза, наркоманили, кто-то погиб из-за этого, кто-то подолгу сидел в специальных тюрьмах-лечебницах. Но люди искусства наркоманили всегда, в той или иной степени. Наркоманила Эдит Пиаф, наркоманил Владимир Высоцкий, Михаил Булгаков, любимец публики, – наркоманил. И Пётр Ильич Чайковский, как пишут исследователи, во французском муниципальном образовании Париж тоже пытался приобщиться к этому делу. Нельзя здесь не упомянуть и великий Серебряный век российской литературы и вообще культуры, который был просто пропитан наркотиками и пороками. Но именно из этого хаоса и сора Серебряного века, по словам Анны Ахматовой, и выросли прекрасные цветы. Не ведая стыда, между прочим, если кто помнит.
Если брать нынешние времена и местные условия, то, почитав хотя бы криминальные репортажи в cыктывкарских газетах, можно узнать, что в молодёжной среде чаще всего с наркотиками связываются студенты юридического и экономического факультетов университета. А в колледже искусств, где учатся многие рокеры, наркотиками и не пахнет, – сам нюхал.
И, разумеется, для рок- и джазовых музыкантов в этом смысле не должно быть никаких «привилегий». Давайте будем корректными и для справедливости все фестивали: и театральные, и бардовские, и всякие другие проводить под девизом «против наркотиков», – бороться, так бороться всем миром. Например, хорошо бы смотрелся фасад Театра оперы и балета с лозунгом «Фестиваль «Сыктывкарса тулыс» против наркотиков и фашизма». Или, может, «Сыктывкарса тулыс» не против наркотиков и фашизма? Я не знаю. Но лучше, всё-таки, руководству театра и его работникам определиться с этим, пока не поздно. А то не знаешь, что и думать: однажды возле этого театра на земле валялись два использованных шприца, – сам видел.
Или вот фестиваль исполнителей народной музыки «Завалинка», проходящий в Выльгорте. Тут уж сам бог велел устроителям и участникам откреститься от «чумы века», так как для жителей нашей республики слова «Выльгорт» и «наркотики» давно стали почти синонимами, и выльгортцам надо бы как-то замаливать свой наркодилерский грех. А так как «Завалинка» – это всё-таки фестиваль музыки народной, то очень кстати было бы использовать его для борьбы с ещё одной чумой – употреблением народного напитка «Троя», – вот уж действительно напасти той ещё.
«Завалинка» против «Трои»! А? Дарю идею, денег не надо.
А уж Союз писателей просто не имеет морального права проводить любые свои мероприятия и издавать книги без антинаркотических деклараций, чтобы хоть частично искупить свою вину за литераторов, употреблявших наркотики. Да и, желательно, за писателей и поэтов–алкоголиков тоже, которых в истории хотя бы отечественной литературы было предостаточно, ведь алкоголизм – разновидность наркомании, как утверждают наркологи, а «пьянство – это добровольное сумасшествие», как говаривал Лев Толстой. Просто снабжать каждую книгу, издающуюся в республике, специальным знаком, на котором изображать перечёркнутую крест-накрест двумя авторучками бутылку водки. Вот так.
И мне даже страшно подумать, под каким слоганом должен проводиться Международный конкурс имени П.И. Чайковского в Москве. Нет, я имею в виду не парижские попытки великого композитора употреблять наркотики, а другой, главный его криминальный порок. Представляете?!
Но на практике получается, что «против» – только рок-музыканты, они отдуваются за всех, а остальные подозрительно отмалчиваются и в борьбе принимать участия явно не собираются. Получается своеобразный обвинительный уклон. И попахивает дискриминацией по признаку жанра. Кто-то очень «умный» почему-то решил, что одна рок-музыка виновата в наркотиках, вот пусть она и борется. Рок-музыке и рок-музыкантам навязывается комплекс вины за разгулявшуюся в стране наркоманию. И хотелось бы знать конкретную фамилию этого сосногорского или сыктывкарского «умника», придумавшего такую тупость, да ещё и бонус за это заработавшего наверняка, негодяя.
То же и с фашизмом. Никакой связи между рок-музыкой и фашизмом нет. Любой человек, на хилую троечку знающий историю, в курсе, что теснее всего с этим, мягко говоря, социально-политическим движением была связана западно-европейская классическая музыка. А именно, во времена Третьего рейха политическое и культурное руководство Германии при поддержке очень музыкального немецкого народа культивировало немецко-австрийскую музыкальную классику, особенно Бетховена и Вагнера. Немцы по-настоящему любили её и заявляли о её превосходстве над всей остальной мировой музыкой. Тогдашние лидеры Германии охотно посещали концерты классической музыки, в частности, знаменитого Берлинского филармонического оркестра под управлением выдающегося дирижёра Фуртвенглера. Рейхсмаршал Геринг был большим ценителем оперы. А в концлагере Освенцим, к примеру, не только постоянно дымил крематорий, но столь же постоянно звучала немецко-австрийская классика, в частности, музыка Вагнера, и никуда от неё нельзя было деться, кроме как в крематорий. Был организован в лагере и оркестр из заключённых, который играл как для узников, так и выступал перед начальством. Играл оркестр и для ангела смерти доктора Менгеле, проводившего бесчеловечные опыты над тысячами заключённых, – он обычно заказывал «Грёзы» Шумана.
Джаз же и вообще афро-американская музыкальная традиция считались музыкой дегенератской, «музыкой недочеловеков», по выражению Геббельса. Существовали специальные документы министерства культуры очень культурной Германии, в которых немецкие музыкальные специалисты писали такое, что сейчас без смеха и ужаса читать нельзя.
Но очень скоро, с падением рейха, выяснилось, что дегенератами и недочеловеками являются как раз эти любители, подчёркиваю – истинные любители и подлинные ценители музыки Бетховена, Моцарта, Шумана, Вагнера и других выдающихся компонистов.
Ни рок-н-ролла (ритм-энд-блюз только начинался за океаном), ни рока, тем более тяжёлого, ни фанка с рэпом, ни других более поздних проявлений афро-американской музыкальной традиции во времена Третьего рейха ещё, к счастью, не существовало, а то им бы тоже досталось от соотечественников Вольфганга Амадеуса и Людвига Вана. И если бы «тысячелетний рейх» простоял не двенадцать лет, а больше, то уж, будьте уверены, дегенератской музыкой были бы объявлены и эти, современные нам стили.
Но, надо честно признаться, то, что исторически не успели сделать германские фашисты, пытались и пытаются доделать за них, и порой не без успеха, уже наши, и тоже музыкально образованные соотечественники, некоторые из них даже со званиями «заслуженный» и «народный». Я на своём веку слышал и продолжаю слышать много нелестного и о рок-музыке, и о джазе, и о рэпе. И «дегенератской», и по всякому-другому-нехорошему эту музыку тоже называли и называют, но уже не на великом немецком языке, а на великом и могучем русском, причём без акцента. И если в новейшие времена крайних выражений неприятия стараются избегать (не та, к сожалению некоторых, политическая погода на дворе), то высокомерие и раздражение, как минимум, просматриваются. А сказать точнее, – смесь высокомерия и музыкального невежества, так как музыку современную, причём во всех её проявлениях, эти так называемые «образованные» просто не знают и не слушают, им не интересно, но «мнение» о ней они имеют. Образ мысли высокомерных музыкальных невежд странным образом духовно близок к образу мысли тех, из Третьего рейха. И эти наши люди тоже являются знатоками и поклонниками немецко-австрийской классики. И я подозреваю, что они очень жалеют о том, что в Освенциме сотни тысяч представителей «неполноценных» народов уничтожались под изысканную хроматическую гармонию Вагнера, а не под тяжёлые риффы хэви-метла или изнуряющую джазовую импровизацию. Какой это был бы козырь в их руках, и как бы они сейчас отвели свою «высокую» и «заслуженную» душонку!
Да, скинхеды и наркоманы наверняка слушают рок, но и не только ведь рок. Кстати, скины и молодые ребята, по глупости лет симпатизирующие нацистам, часто интересуются Вагнером, и именно потому, что он был в чести у того, главного нациста. Но кроме рок-музыки наркоманы с фашистами ведь ещё много чего потребляют: телевизор смотрят, водку с пивом пьют, да и хлеб-соль едят. Так может к моральной ответственности надо привлечь всех, кто хоть чем-то участвует в жизни этих заблудших. Можно на сыктывкарский ликёро-водочный завод вывесить транспарант «СЛВЗ против фашизма и не за наркотики», да и всю его продукцию снабдить соответствующей информацией. И в этом направлении можно придумать очень много чего, ведь наркоманы и отморозки делают всё то же, что и нормальные люди, то есть музыку разную слушают, едят, пьют, одежду носят, мобильниками и туалетной бумагой пользуются, а наркоманки и фашистки ещё и прокладками плюс ко всему.
И никакой прямой связи между тем, какую музыку предпочитает слушать человек и его взглядами – нет, всё намного сложнее. Эту примитивную связь придумали такие же примитивные люди, которые о себе очень высокого мнения и которым кажется, что если слушать так называемую «высокую» музыку, то всё у тебя будет таким же высоким и возвышенным. Но в человеческой голове, как показала история, вполне могут ужиться и Моцарт с Бетховеном, и сумочка из человеческой кожи, а руки перед едой такой культурный и возвышенный музыкальный эстет может помыть с мылом, сделанным из человеческого жира изобретательными, рачительными и духовно обогащёнными классической музыкой соотечественниками: не пропадать же «добру» – горам человеческих трупов.
Так что молодым музыкантам нашей республики, участвующим в фестивалях, не надо бездумно поддерживать эти чиновничьи инициативы, исходящие от глупых, но сытых дяденек и тётенек из министерства культуры и национальной политики РК, комитета по делам молодёжи РК и администрации городского поселения «Сосногорск», в данном случае. Эти их инициативы, я уверен, не только не уменьшают количество зла – наркомании и фашизма – в обществе, но, возможно, даже способствуют продолжению их существования, причём за общественные деньги.
В прошлом году бессменный организатор Сосногорского фестиваля и его технический директор Владимир Бесслер высказался так (Молодёжь Севера, 26.06.2006): «Музыка, которую исполняли на этом концерте, энергетически настраивает против фашизма. Хотя скины близки по своему экстремальному характеру слушателям этого фестиваля. Поэтому играя «правильную» музыку, мы можем привлечь скинов на свою сторону».
Ну что тут можно сказать, блин?!!
Мне очень жаль, что Бес, уважаемый мной человек, которого я знаю больше тридцати лет и с которым мы когда-то «вращались» в одном, ухтинско-сосногорском музыкальном пространстве, так распустился и стал изъясняться таким поганым чиновничьим языком. И зачем ему это нужно? Он ведь не чиновник, а технарь, причём технарь-профи. Все наши в те давние времена знали, что у Беса – лучшие усилители, и про всякие звуковые и технические подробности лучше него никто не знает.
«Музыка настраивает против фашизма» – что за чушь! Каким образом? Кого? Когда? Может Геринга великая оперная музыка? И он сразу стал антифашистом, пошёл и записался в партизаны? Или доктора Менгеле Шуман? И он, размазывая слёзы раскаяния по немецко-фашистскому лицу, прозрев, вступил в Красный Крест?
А «правильная музыка» – это откуда?! Володя! Это как раз из терминологии и идеологии фашизма, – большой привет всем из Третьего рейха, Sieg Heil!
Короче, фашизм подкрался незаметно, и к городскому поселению «Сосногорск», и к РК в целом. К оружию, браться и сёстры!!! Правильная раса, неправильная раса. Правильный череп, неправильный череп. Одни, правильные, имеют право на существование, другие, неправильные, должны быть уничтожены, а потом из них ещё и мыльца можно наварить. Решать же кто правильный, то есть измерять черепа, должны как раз мы, мы ведь, без сомнения, самые правильные, и форма черепа у нас та самая. И для решения этого вопроса – какая музыка правильная – мы организуем жюри с привлечением так называемых специалистов, чтоб солидно было.
А постоянным председателем жюри фестиваля можно сделать председателя же всех вообще композиторов РК Михаила Львовича Герцмана. Он, как и Бесслер, точно знает, какой череп, то есть, блин, рок – правильный, а какой – нет, у него образование высшее, выше некуда. А вот уже он, Герцман, говорит на одном из предыдущих Сосногорскофф: «Рок – искусство достаточно громкое, непричёсанное, и отличить хорошее от плохого нелегко». И музыкальный селекционер Герцман много лет без устали помогает ребятам отделять хороший рок от плохого, всё причёсывает и причёсывает, просто парикмахер, на хер, какой-то. Не одну пару штанов протёр, сидючи по всевозможным жюри и жюря. Без него и без его с Бесслером жюри молодёжь республики давно бы уже скурвилась и зашла не туда, куда надо, а «там», естественно, снаркоманилась бы вконец и сфашизировалась. Герцману-то всё понятно, где и что. Он давно уже определился с рок-музыкой. Ругать или отрицать рок, он понял, – глупо, и времена не те. Но надо дать понять року, где его место. И вот Михаил Львович высказывается в газете, что рок он, в принципе, принимает, но сравнения-сопоставления с классической музыкой тот, по его, композиторову мнению, не выдерживает, «рок беднее классики». Да-да, так прямо и написал. Мне очень странно было читать такое у человека, давно и профессионально занимающегося музыкой. Я тогда в который раз пожалел, что у меня нет соответствующего таланта и я не могу написать картину под названием «Михаил Герцман сравнивает классику и рок», а потом вывесить картину в национальной галерее РК, чтобы благодарные потомки смотрели и дивились гению и фрику МЛГ. Уверен, что Герцман столь же успешно может определить, что баскетбол богаче волейбола, а марафон богаче стометровки.
«Во всей музыке есть общие законы, и знание этих законов позволяет мне разбираться и в рок-музыке» – так сказал мне сам Герцман. Опять более чем странное заявление. Ведь интересной и музыку и любые другие явления искусства и природы делают как раз различия, а не общие места, Михаил дорогой наш Львович уважаемый Герцман! И специалисты – это именно те люди, которые хорошо разбираются в этих различиях, в характерных особенностях, в тех важных мелочах, которые, как правило, не видят и не воспринимают знатоки общих законов. К тому же афро-американская музыкальная традиция – это не разновидность традиции европейской, как для удобства считают многие, – то ли из лени, то ли по врождённой неспособности чувствовать другую традицию. Китайская кухня по мнению таких людей – это, в принципе, то же что и русская, только перчику побольше, а уж что русская кухня богаче китайской – это и объяснять никакому россу не нужно. Своя косоворотка ближе к телу. И к душе.
При всём моём глубоком уважении к сединам, морщинам и залысинам Михаила Герцмана, специалистом в области рока и джаза ну никак я его назвать не могу. К сожалению, не могу уже отнести его к любительскому сословию, к тем, кто более-менее регулярно слушает новую музыку, испытывает в ней потребность и представляет себе хотя бы немного современную музыкальную ситуацию, причём делает это не по работе, не по долгу службы, не за деньги, а потому что не может без этого, – в общем, что-то типа наркозависимости. Михаил Львович иногда просто удивляет своими пробелами, прогалинами и проплешинами в сфере знакомства с современной музыкой. Хотя слывёт продвинутым среди своих коллег-академистов, а уж среди чиновников тем более, – но те-то вообще живут где-то в нижнем палеолите, только что не чавкают, когда пищу принимают. У нас почему-то существует такое мнение, что человек с консерваторским образованием само собой разбирается в любой музыке, а уж в джазе и роке – без проблем, это же проще, легче, ниже, доступней и вообще несерьёзно. Такое мнение только лишний раз подчёркивает непонимание сущности этой музыкальной традиции. Нигде в цивилизованном мире, кроме России, этим недугом давно уже не страдают. А в нецивилизованном – тем более. Наверно и поэтому в нашей стране так всё печально с музыкой, со всякой музыкой. И музыкального невежества, в том числе и с высшим образованием, у нас – хоть пруд пруди. Да это вообще чисто российский феномен – невежество с высшим образованием.
Наличие жюри на фестивалях в республике стало каким-то обязательным условием, по количеству жюри на душу населения мы впереди планеты всей, но не по количеству и качеству концертов, фестивалей, изданий записей. Вот министерство культуры, видимо, и учитывает свою деятельность на благо народа количеством жюри и трудоустраивает безработного председателя виртуального Союза композиторов возглавлять все эти группы экспертов. Такую, в общем, он себе непыльную работу нашёл, – видимо, по душе.
Вот как сам Михаил Львович объясняет своё участие в многочисленных жюри (Молодёжь Севера 27.01.2005): «Мне как композитору важно знать, чем дышит тот или иной жанр, и быть на первых позициях. Не менее важна объективная картина музыкальной жизни в республике … рок, народная песня, эстрада. Я ведь музыкальный педагог по образованию. Чем дышат молодые, что им нравится, что играют, что слушают – мне это интересно».
Неправда всё это. Если интересно и если миссия такая великая, то надо просто посещать концерты, в том числе джаза и рока, а руку свою держать надо на пульсе мирового музыкального процесса, как делают это искренне любящие музыку люди и молодёжь в частности – я это хорошо знаю. Но Михаил Львович НИКОГДА, если не брать совсем уже древние времена, не посещает джаз- и рок-концерты, кроме тех, где он сидит в жюри и протирает вышеупомянутые штаны. Он и на них бы не ходил с удовольствием, если б не в жюри, он даже не подозревает о существовании многих концертов и о той, довольно активной музыкальной жизни, которой живёт креативная часть молодёжи, он, как и всё минкультуры, вообще находится в ином, чем молодые, воздушном пространстве и, естественно, дышать тем, чем они дышат, не может, не хочет, да и не собирается этого делать. Даже в филармонию на гастрольные концерты Герцман не ходит, хотя может пройти туда на халяву, то есть без билета, в отличие от простых смертных и бедных студентов, которые платят. И я точно знаю, что Герцман, как и любой другой чиновник, скорее удавится, чем поедет на тот же Сосногорский фест не за казённый счёт, а за свои наличные, как едут туда его участники и зрители. Такой у него «интерес» к музыке – от искусства ведь надо получать, а не тратиться на него, в этом и заключается «святая к музыке любовь» культурчиновников и карьеристов от музыки.
И поэтому Герцман волнуется, когда возникает хоть какая-то угроза его такой «деятельности». На прошлогоднем Сосногорском, который был в Сыктывкаре, жюри сократили, оставив для красоты только декоративного председателя. И Михаил Львович забеспокоился, что возможно скоро и его уберут (Молодёжь Севера, 26.06.06): «это агонизирующий стон, раньше происходил конкурсный отбор участников, они посылали демозаписи. И во время фестиваля мы выбираем среди них лучших. Сейчас участвуют все, кто может и хочет. Пружина любого фестиваля – это конкурс, поиск победителей, на которых можно равняться. Сейчас единственной оценкой осталась реакция публики».
В общем, типичный «базар» чиновника, уверенного, что без него всё погибнет и уже погибает, и пытающегося убедить всех в своей необходимости и незаменимости. И уж публике Михаил Львович явно не доверяет. Хотя во всём мире именно публика является главным жюри, она голосует своими одобрительными аплодисментами или неодобрительным свистом, а также своими кровными, покупая записи понравившихся музыкантов, посещая их концерты и поддерживая их спонсорски, если надо. А спецы, в свою очередь, пишут многочисленные рецензии, где высказывают своё различное, но квалифицированное мнение. И это мнение имеет значение в обществе. В любой уважающей себя газете мира есть со знанием дела пишущий о музыке человек (это я так нетонко намекаю на покрывшие себя несмываемым позором сыктывкарские газеты). Так исторически сложилось в нормальном, уважающем и любящем музыку обществе, и эта система благополучно работает в мире. Но это, конечно, не про нашу республику и не про нашу страну. Пока.
И потом, конкурс – это что такое? Граждане Бесслер и особенно Герцман! Может, откроете хотя бы музыкальный словарь, если сами не можете догадаться, и прочтёте там, что «конкурс – это соревнование музыкантов на заранее объявленных условиях». В Сосногорске условия никакие не объявляются, да и какие могут быть условия, какое может быть соревнование в концерте, где играют совершенно разных форматов коллективы, разную музыку и на разном уровне, то есть в различных весовых категориях – от художественной самодеятельности до почти профессионалов. Здесь и говорить не о чем, Сосногорский – только фестиваль, конкурсом тут и не пахнет. А фестиваль – это праздник, праздник музыки, неважно самодеятельное музицирование или очень продвинутое, и этого музицирования должно быть как можно больше. В увеличении количества концертов и должна заключаться работа государства, если оно хочет, конечно, помогать музыке, а не просто ставить жирные галочки в своей тощей работе.
Неуклюжие попытки сосногорских жюристов разделить участников по стилям и номинациям вызывают только умиление, иногда переходящее в возмущение. Вот, например, номинация «джаз-рок». По ТВ я видел и слышал выступление победителя в этой номинации. Против победителя ничего не имею, но стилистически это – не джаз-рок. Могу даже поспорить с доморощенными специалистами Бесслером и Герцманом на их личные квартиры, доказать свою правоту и оставить их и их родственников без жилья, чтобы в следующий раз болтать неповадно было. Конечно, на бытовом уровне можно что угодно называть как угодно: менуэт – вальсом, а оперу – симфонией со словами, музыка от этого не изменится, но есть ведь общепринятые среди посвящённых понятия, устоявшаяся и объяснимая терминология. Кстати, среди участников и зрителей фестиваля были музыканты, уже прошедшие в колледже искусств курс «Истории стилей», и они знают, должны, по крайней мере, знать, в отличие от герцманов-бесслеров, что такое джаз-рок. Теперь я в своих занятиях, да и просто по жизни буду поминать сосногорский опыт как образчик безграмотного применения музтерминов, так как стараюсь брать примеры из живой, окружающей нас жизни, пока оно всё неостывшее, с пылу, с жару, с актуальными фамилиями – так вкусней. Хочу также подчеркнуть, что сама по себе безграмотность не есть грех, каким является, безусловно, безграмотность амбициозная, то есть когда не специалист выдаёт себя за такового.
Это же касается и самого названия фестиваля, который изначально был просто рок-фестивалем, а теперь на него нагромоздили «джаз-рок-поп». Круто! Если бы ещё понимали и объяснить могли, что стоит за этими словами. А название вообще-то прикольное, сама собой напрашивается коми республиканская рифма – «джаз-рок-поп-толоконный лоб», с приветом от поэта Пушкина, министра культуры Бобровой и сыктывкарской епархии. Но это, прошу прощения, уже атональный джаз.
«Работа» сосногорского жюри заключается не только в выдумывании номинаций и нагромождении умных слов.
Особого внимания заслуживает та часть фестиваля, которая называется «Творческая лаборатория», о ней мне не раз рассказывали забавные вещи. Лаборатория – это то место, где старшие – монстры учат молодых и неопытных щеглов и передают им свой бесценный жизненный опыт. Традиция такая есть. Считается, если ты старый, то обязательно умный и всё умеешь делать лучше, чем молодые, и должен по-отечески журить зелень и поучать её. Даже если и не знаешь чего-то и делать не умеешь, то всё равно пафос менторства надо поддерживать. Иначе как ещё уважение заработать? А человеку в годах без уважения, без авторитета – ну никак нельзя.
В этой лаборатории члены жюри высказывают свои соображения по поводу выступлений музыкантов. Сказать, как правило, нечего, но обязательно надо. Вот цитата из прочитанного мной в Интернете отчёта о поездке в Сосногорск одного из участников фестиваля: «Сначала говорил композитор Михаил Герцман. Ничего конкретного, кроме того, что рок в Коми есть и всё ваще в ажуре у нас с рок-культурой. А чего было ожидать от человека, из всей современной рок-музыки знающего, пожалуй, только слово «нирвана»?».
А иногда Михаилу Львовичу кажется и он говорит об этом рокерам, что играют они однообразно, пьесы похожи друг на друга. Это очень распространённый недуг, называется – некомпетентность. Однообразным может показаться всё что угодно, если не знаком близко с жанром, например, квартеты Бетховена или вообще симфонии. И не только с жанром. Китайцы многим кажутся однообразными – все на одно лицо. Но стоит только пожить в Китае несколько лет и покушать рису как следует, то потом уже за версту по лицу видишь, что идёт Вэнь, а не его родной брат Цаоань, хотя раньше они казались однояйцевыми близнецами. Вот и с дважды председателем тоже такая штука происходит, потому что он просто несведущ, – рок- и джаз-рису мало кушал. Если что и нравится Михаил Львовичу из рока-джаза, и он обращает на это своё внимание, то только когда слышит что-нибудь, напоминающее ему хорошо знакомое. И происходит с ним то же, что происходило много раз со многими людьми в истории человечества: из всего, что предлагает современная музыка, они выбирают, как правило, самое банальное и самое неинтересное. Об этой особенности ограниченных людей ещё Стравинский хорошо высказывался в своё время. Лечение же от недуга самое простое: музыки слушать надо побольше, да креститься почаще, – тогда и эстетический кругозор расширится, да и казаться перестанет. Это, кстати, относится и ко многим другим представителям местного музыкального сообщества, и к ним даже в большей степени, чем к МЛГ.
А вот уже завлаб Владимир Бесслер выговаривает барабанщику сыктывкарской группы Durdom Band Денису, что, мол, удар по малому барабану у того слабоват, и советует больше заниматься под метроном. И дальше звукооператор подробно разъясняет барабанщику, как надо под этот самый метроном заниматься. Вся комичность и даже хамство ситуации в том, что Денис – опытный барабанщик, несмотря на молодость, и удар по малому у него – тот, что надо, по общему мнению, но не звукооператоров, а музыкантов. К тому же он без пяти минут преподаватель по классу ударных инструментов, через месяц после фестиваля получает диплом об окончании колледжа искусств, а перед этим, на госэкзамене, играет в числе прочего и произведение для малого барабана и получает за экзамен круглую пятёрку. Хорошо бы Бесслеру поприсутствовать на экзамене и послушать Денисов удар по малому в естественных условиях, unplugged то есть. И каково было ребятам-сыктывкарцам, среди которых было ещё несколько выпускников, выслушивать всю эту дрянь не от какого-то сопляка-недоумка, а от взрослого, который палочек в руках по-настоящему не держал, а держал всё больше паяльник и ручки на пульте, и не мочь даже направить этого взрослого в известном географическом направлении. Или же начать объяснять этому взрослому как надо обращаться с паяльником: то есть, перед работой, Владимир Михайлович, паяльник надо обязательно включить в сеть, а затем залудить его, знаете, что такое залудить? Нет? Так я Вам объясню…. ну и так далее, по инструкции. А если Бесслеру показалось, что звучит рабочий барабан не очень, так это, может, подзвучен он был нехорошо, а это уже проблема самого Владимира Михайловича, звукаря нашего знаменитого. И вообще с саундом у звукооператора Бесслера не везде и не всегда в истории было зэв бур. И даже не всегда якши, несмотря на огромный опыт в этом деле. Заняться, то есть, и было и есть чем. Вот и нужно заниматься своим непосредственным ремеслом, не высовываться из-за пульта, не смешить людей и не ставить молодёжь в неловкое положение: типа, дядя старый, а говорит какие-то глупости, смеяться над ним вроде как нельзя, по носу щёлкнуть – нельзя, и послать его на три богатыря тоже нельзя. Теперь у нас в колледже и вообще в Сыктывкаре поговаривают, что должна выйти на DVD «Школа игры на ударных инструментах Бесслера», на которой он зверски барабанит разогретыми паяльниками. Под метроном.
Технический директор фестиваля вообще любит давать советы музыкантам, цитирую из Интернета: «когда человек с умным видом знатока рока говорит, что ритм 32-ми у барабанщика, басиста и гитариста одновременно – это глупо, а дисторшн во время скрэчей – это тупо, доверие к такому «знатоку» быстро теряешь».
На позапрошлый фестиваль из Сыктывкара приезжало трио, состоящее из барабанщика, гитариста и саксофониста, – в таком формате ребята решили играть. Но Владимир Бесслер почему-то настоятельно предлагал им взять басиста. Видимо без басиста, по его понятиям, – это «неправильная» музыка, во всём должен быть порядок, ordnung.
Что же касается звука, то вот как пишет о нём музыкант после выступления своего коллектива: «… по мнению публики, налицо был факт бессовестного кидалова со стороны г-на Бесслера… барабанов не было слышно ваще, всё остальное – полный фарш».
Каково музыкантам слышать такое про своё выступление? Стараешься, выкладываешься, а люди потом говорят, что тебя не было «ваще» или был звуковой фарш. Неудивительно, что в ярости некоторым хотелось из самого звукооператора сделать фарш «сосногорский».
И ещё цитата, про Бесслера: «…неприятней всего было наблюдать явную завышенную предвзятость к «своим». Местные группы JAPK и Darkest действительно классные музыканты, но при всех уделять им столько внимания и чуть ли не в пример другим ставить, это уже шляпа какая-то нездоровая».
Вот именно, речь идёт о нездоровье, о ярко выраженном необъективном отношении к участникам, хотя звукооператор обязан быть выше своих предпочтений-симпатий и думать только о звуке, уметь качественно озвучить любой формат, и не его, как говорится, собачье дело, кто и какими длительностями ведёт свою партию. Звукооператор – лучший друг музыкантов. Причём, всех музыкантов, а не только «своих». Тем более, что фестиваль много лет проходит в одном и том же помещении – ДК «Горизонт», – акустические условия постоянные, человек, сидящий за пультом – перманент, и со звуком, казалось бы, всё должно быть очень ОК.
Странно, что в творческой лаборатории не обсуждается работа звукооператора, очень важная составляющая часть любого концерта. И если уж выдумывают жюристы новые номинации, то неплохо бы ввести таковую и за звук. Судя по многочисленным мнениям, я понял, что Владимиру Бесслеру можно было присудить почётное 4-ое место в номинации «Лучший звукорежиссёр», а первые три места не присуждать никому. Я бы даже предложил завести на фестивале «Журнал отзывов и предложений» и вывесить его в Интернете. Польза от этого будет большая, гарантирую. И не только для исполнителей, но и для организаторов, которые вообще не знают, что такое критика и претензии. В прошлом году ребята из группы «Down House» после концерта попытались высказать Владимиру Михайловичу неудовольствие технической организацией своего выступления, но Бесслер при всех бросил им: «вы сначала играть научитесь!».
Зато они, организаторы, хорошо знают, что такое слава и почёт и, похоже, избалованы ими. Михаил Герцман как-то даже пытался выдвигать Владимира Бесслера и Сергея Захарова, директора ДК «Горизонт», на республиканскую Госпремию, за огромный вклад в развитие культуры, надо полагать. Ну, тут-то всё понятно, это ж классика, такую ситуацию ещё дедушка Иван Андреевич Крылов задолго до появления Сосногорского фестиваля, да и вообще рок-музыки талантливо описал в басне «Кукушка и Петух».
И ещё о творческой лаборатории. В жюри фестиваля бывает и молодняк, ведь по условиям тот, кто занимает первое место, на следующем фесте уже является членом жюри. А так как главные жюристы могут назначить на первое место и серость и даже бездарность, что уже бывало, то и тут не без забавных случаев. Мне много со смехом рассказывали, как несколько лет назад лидер и фронтмен очень, на мой слух и взгляд, сомнительных качеств группы «Астероид Лулу», которую Герцман с Бесслером выбрали лучшей, на следующий год уже учил других уму-разуму. И это при том, что его самого никто из музыкантов всерьёз никогда не воспринимал, и авторитетом он не пользовался. В общем, оказали парню медвежью услугу.
Вот член нынешнего жюри гитарист-вокалист Джонни Дав дает интервью телевидению, высказывается о прослушанном-увиденном, но, почёсывая «репу», так и не может ничего вразумительного сказать: «…что-то понравилось, что-то – нет … ну, как всегда …понравилась пара гитаристов, пара команд….правда названий не помню…». На сцене Джонни – отличный музыкант – выглядит куда убедительней.
По этому поводу вспоминается Герцман – председатель бессмысленного жюри прошлогоднего рок-фестиваля «Крутящиеся гитары», дающий интервью и тоже не могущий вспомнить ни названия так понравившейся ему группы, ни, тем более, имён так полюбившихся ему музыкантов. Что-что, а сыграть интерес и якобы произведённое на него глубокое впечатление Михаил Львович умеет, – школа Станиславского сказывается. Кроме Герцмана в том жюри были и другие уважаемые люди, но столь же далёкие от исполняемой музыки.
У меня давно возник вопрос – почему нет жюри на «Сыктывкарса тулыс?». Надо организовать, и обязательно под председательством МЛГ, там он будет как нигде на своём месте, это его территория. И нужно включить в это жюри в числе прочих экспертов и пару-тройку металлистов, раз уж стало у нас правилом приглашать в жюри людей из других жанров. Может, хоть дистройеры-металлисты расшевелят это стоячее болото под названием Театр оперы и балета и в творческой лаборатории разгонят старых профнепригодных лягушек, в том числе и квакушек.
Но вернёмся к нашим «сосногорцам».
Было на фестивале ещё одно действующее лицо – руководитель департамента национальной политики РК Евгений Рожкин. Тот самый, который на джаз-фестивале 2001 года прославился тем, что вручил приз за лучшую джазовую аранжировку коми песни, не слышав самой песни. Ну, пропустил, потом ему сказали, что была песня на коми языке, и на второй день фестиваля чиновник пришёл уже с грамотой «за лучшую аранжировку» и торжественно вручил её. Вот так, взял человек и стал в одночасье специалистом по джазовой аранжировке, а чего там париться-то долго, не велика наука – музычка, да ещё как бы «джазок». Я точно знаю, что быть джазовым аранжировщиком намного труднее и сложнее, чем руководить департаментом нацполитики маленькой, но гордой республики; у нас в стране таких аранжировщиков по пальцам можно пересчитать, в то время как всяких руководителей всяческих департаментов – как собак нерезаных. Я так зло об этом пишу, потому что воспринимаю подобное высокомерие по отношению к тому, что я люблю, на что потратил большую часть своей жизни и очень много усилий, как личное оскорбление. Хотя это уже не просто высокомерие, а нечто более хамское.
Евгений Рожкин постоянно выступает на официальных культурных мероприятиях и везде говорит как бы правильные и приятные вещи, которые, подразумевается, идут из самого сердца. Вот он уже приветствует джаз-фестивать 2004 года и со сцены вещает: «как хорошо, что джаза у нас становится больше, а то рок, честно говоря, уже поднадоел». Ну, что ж, расставание – лучшее лекарство от постылого, прошло время и Рожкин опять соскучился по року, а особенно по зырянскому, по зырянскому. И чтобы осчастливиться новой рок-встречей, чтобы удовлетворить свою рок-похоть, он готов ехать за казённый счёт хоть к чёрту на кулички – в Сосногорск.
А вот уже его спич на нынешнем рок-фестивале, обратите внимание на стилистику: «наше министерство и особенно департамент национальной политики счастливы, что столица зырянского рока стала несколько лет назад ещё колыбелью рока, исполняемого на коми языке. Сегодня мы видим продолжателя этой доброй традиции ….. и они заслуженно получают приз от департамента национальной политики».
Понимаете? Министерство культуры счастливо! А департамент нацполитики – особенно счастлив! Господи, хорошо-то как! Чиновники только и думают о том, как бы року помочь. Да и коми кыву тоже. Спел на коми – получи бумажку-грамоту и какой-нибудь призочек для отмазки, а чиновник поставит жирную галочку в своей работе. Другие же чиновники в это время закрывают нерентабельные школы и больницы в деградирующих коми сёлах (народ ведь должен быть рентабельным). Это называется национальная политика.
Лично от себя могу сказать, – тот департамент национальной политики, который циркулирует в моей, в равных пропорциях коми-русской кровеносной системе, почему-то очень подозрительно относится к такой политике.
Пару слов, а точнее пару сотен, об организации фестиваля.
Если бесполезные чиновники приехали на фестиваль и проживали там за государственный счёт, то музыканты, а они – это плоть и кровь фестиваля, то, без чего этого события не может быть в принципе, приехали за свой, и за проживание с них денег тоже слупили, читаю на сайте: «попросили сперва по 350 за койку в казарме, а потом снизили до 270 … это не устроило решительно всех и наша братия не нашла ничего другого как в семь утра чесать по Сосногорску к месту проведения концерта и ждать там прихода организаторов».
Граждане! Знаете ли вы какой-нибудь другой официальный республиканский фестиваль или, не дай бог, спортивное соревнование, у которого к тому же есть генеральный спонсор – газовый банк и ещё несколько спонсоров ООО, и чтобы его участники приезжали и жили за свой счёт? Я – не знаю. Так можно поступать только с рок-музыкантами. Получается, что они – низшая каста, самое дно общества, самые его отбросы, и разве ж можно на них ещё деньги тратить? Перебьются, да пусть скажут спасибо, что вообще играть разрешают. Зато рокерам можно навязывать чувство вины за наркотики, фашизм и другие безобразия, которыми больно всё наше общество.
Ну, спасибо, родная Республика! Низкий рок-поклон и оттопыренный средний палец тебе.
А в русский язык, да и в коми тоже, впору вводить новое словосочетание – «сосногорское гостеприимство», в противовес гостеприимству кавказскому. Эпитет «сосногорский» отныне будет иметь ещё новые смысловые оттенки, обертоны, говоря музыкальным языком: скупой, жадноватый, неприветливый, предвзятый. Теперь вместо привычного «тебя что, жаба душит?» можно будет говорить «ты, случаем, не из Сосногорска будешь?».
Но глава администрации Сосногорска Владимир Григорьевых думает по-другому. На открытии фестиваля он заявил: «фестиваль – это брэнд города Сосногорска, я не устану это повторять. Пусть нам завидуют все, начиная с Воркуты и кончая деревней Даниловка. Я хочу вам пожелать приятного отдыха, ибо музыка будет только живой». «Живой», кстати, была не вся исполненная на фесте музыка, пели и под фанеру минус, а это уже музыка полуживая. Или полумёртвая, смотря со стороны какого света посмотреть. А «брэнд» – есть, только почему-то за него из всех действующих лиц фестиваля из своего кармана заплатили только его главные герои – музыканты, все остальные так или иначе нажились на нём.
Вот как заканчивается сетевой отчёт, из которого я неоднократно цитировал: «Всё-таки нельзя сказать, что зря съездили, зато сейчас с гордостью можем сказать, что были на Сосногорском фестивале и теперь знаем, что это за фрукт!»
Меня вот что печалит.
Почему происходит это очиновнивание некогда нормальных и достойных людей?
Ведь были времена, когда тот же Герцман был интереснейшим человеком. Тридцать пять лет назад я, восемнадцатилетний пытливый юноша, не отрываясь смотрел в его древний еврейский рот и ловил каждое слово, вылетающее оттуда. И наловил, надо сказать, немало, большое спасибо ему за это. Но постепенно Михаил Львович отошёл от музыки, из композитора и педагога превратился в профессионального сидельца по жюри, бюрократа то есть.
И вся эта имитация «творческой» деятельности на рок-фестивалях, на мой взгляд, вреда приносит больше, чем пользы. И, главным образом тем, что засоряет головы молодёжи чиновничьим вирусом. Проблемы музыкальной молодёжи мне небезразличны, в том числе и потому, что я являюсь отцом доброй части этой молодёжи.
Детей, в полном смысле этого слова, у Михаила Львовича, к сожалению, пока нет, а есть только один сын, да и тот проживает за границей, на родине Хорошо Темперированного Клавира, то есть в хорошо денацифицированной Германии. И я уверен, что там ему никакие компонисты не пудрят головной мозг и не вешают макаронные изделия на ушные раковины по поводу правильного и неправильного рока, да и парикмахерские услуги року не навязывают. А занимаются тамошние компонисты, в отличие от многих тутошних, своим непосредственным делом – музыку сочиняют академическую, komponieren то есть, и не суются не в своё дело. При этом они хорошо понимают, что это НЕ ИХ дело. Также они не ноют, не жалуются на жизнь, а работают – die arbeit macht frei. Михаил же Львович сейчас занят главным образом не музыкой, а тем, что крапает «весёлые» книжки для собственного удовольствия и удовольствия интеллигентных дамочек средней руки, как, впрочем, и для мужчин, но с мозгами интеллигентных дамочек средней руки. Он и сам не скрывает, что писать книги легче, чем музыку, вот и идёт сознательно по лёгкому пути. Поэтому в последние годы за ним прочно закрепилось прозвище Композитор, видимо в память об амбициях молодости.
Мне также не нравится, что чиновники и их подпевалы пытаются опошлить даже рок – сделать его «правильным», причесать, прилизать, как предлагают Бесслер & Герцман. То есть, другими словами, предлагают кастрировать эту музыку, вырвать с корнем всё её мужское достоинство, лишить её боевых качеств, превратить в стриженного под комсомольскую причёску импотента с отечественным высшим образованием.
А боевые качества необходимы. Если и нужно року быть против чего-то, то уж против засилья чиновничества в нашей жизни – в первую очередь. Расплодившееся сверх всякой меры чиновничество – это «чума» не меньшая, чем наркотики и фашизм. Это – саранча, которая пожирает не только всё материальное вокруг себя, но и «поедает» мозг человеческий, развращает души нормальных пока ещё людей.
Приведу только два факта.
Первого сентября прошлого года я с ужасом узнал, что оказывается чиновников у нас уже значительно больше, чем первоклассников. Не нужно быть кандидатом математических наук, чтобы спрогнозировать будущее страны и понять, что при таком раскладе ничего хорошего нас не ожидает.
И второе. Опросы выпускников школ этой весной показали, что всё больше молодых людей хотят быть чиновниками. А в начале 90-х, все помнят, многие оканчивающие школы юноши и девушки мечтали стать бандитами и валютными проститутками. Прогресс – налицо, прогресс формы, но не содержания.
Вот против этой чиновно-бюрократичекой заразы и надо направить свой рок-протест.
Во времена, когда мы жили в другой стране, появилось очень удачное и очень ёмкое слово – «совок», которое вобрало в себя все отрицательные смыслы тогдашней жизни, в том числе и беспредельной чиновничьей деятельности. И сейчас это слово как нельзя кстати.
Рок Против Совка!
No Pasaran!
С.А. Терентьев
Summer 2007
(Не жюрите, да не жюримы будете).
Читать медленно.
В конце апреля состоялся XIV Республиканский Фестиваль-конкурс исполнителей джаз, рок и популярной музыки. Именно так обозначили его учредители и организаторы: министерство культуры и национальной политики РК, комитет по делам молодёжи РК и администрация города Сосногорска, то есть, прошу прощения, не города, а городского поселения «Сосногорск», как написано в фестивальном буклетике (бюрократы наступают по всем фронтам).
Тот же буклет сообщает, что нынешний «фестиваль проходит в чистом от наркотиков режиме», одна страничка полностью посвящена разъяснению пагубности увлечения наркотой, этой «чумой XXI века». Я было хотел поехать в городское поселение «Сосногорск» на это музмероприятие, так как, во-первых, много знакомых ребят в возрасте от 18 до 62 принимали в нём участие, а во-вторых, у меня накопилось много вопросов и даже претензий к организаторам фестиваля, но как только узнал, что «в чистом режиме», то тут же передумал: рок-фестиваль без лечебного косячка и глубокого пыха – это как гетеросексуальная свадьба без невесты. Если кто-то думает, что я шучу, то и пусть продолжает так думать. Есть глубокие, как тот же пых, традиции мировых рок-фестивалей, которые не нам, рок-джаз-поп-соплякам отменять. Каши ели мало.
Keep on thinking…
Попытка бороться с чумой-наркотой предпринималась и в прошлом году, на XIII фестивале, который проходил в муниципальном образовании «Город Сыктывкар» и под лозунгом «рок против фашизма». Тогда лидер московской группы «Перфект» Джонни Дав на весь Кировский парк призывал молодёжь не покупать наркотики, а «лучше, – кричал он, – становитесь рок-звёздами, и вам их будут давать бесплатно». Понятно, что это прикол такой, рок-шутка. Кстати, в этом году пропагандист качественного рока и шаровой наркоты Джонни Дав (шутки же далеко не все понимают, к сожалению) уже поднялся до члена жюри фестиваля – заслужил.
Также мне понятно, что все эти антинарко-лозунги, под которыми проводят подобные мероприятия, ещё никого, ни одного человека не уберегли от реальной наркозависимости. Настоящая борьба происходит не так. И нужны эти дежурные и формальные акции только чиновникам, изображающим видимость борьбы и вообще работы. Да и саму эту увязку рок-музыки с наркотиками (и с фашизмом, о чём пойдёт речь дальше) придумали недалёкие, невежественные и полуграмотные чиновники-бюрократы, при этом все, как ни странно, – с так называемым «высшим образованием», а некоторые даже с двумя и тремя. Они только и делают, что изобретают какую-нибудь новую показуху своей «кипучей» деятельности. Зато эта показуха даёт им возможность очень безбедно существовать и кушать свою длинную и толстую колбасу, ничего полезного для общества, по сути, не делая.
Да, многие рок-музыканты, как и выдающиеся музыканты джаза, наркоманили, кто-то погиб из-за этого, кто-то подолгу сидел в специальных тюрьмах-лечебницах. Но люди искусства наркоманили всегда, в той или иной степени. Наркоманила Эдит Пиаф, наркоманил Владимир Высоцкий, Михаил Булгаков, любимец публики, – наркоманил. И Пётр Ильич Чайковский, как пишут исследователи, во французском муниципальном образовании Париж тоже пытался приобщиться к этому делу. Нельзя здесь не упомянуть и великий Серебряный век российской литературы и вообще культуры, который был просто пропитан наркотиками и пороками. Но именно из этого хаоса и сора Серебряного века, по словам Анны Ахматовой, и выросли прекрасные цветы. Не ведая стыда, между прочим, если кто помнит.
Если брать нынешние времена и местные условия, то, почитав хотя бы криминальные репортажи в cыктывкарских газетах, можно узнать, что в молодёжной среде чаще всего с наркотиками связываются студенты юридического и экономического факультетов университета. А в колледже искусств, где учатся многие рокеры, наркотиками и не пахнет, – сам нюхал.
И, разумеется, для рок- и джазовых музыкантов в этом смысле не должно быть никаких «привилегий». Давайте будем корректными и для справедливости все фестивали: и театральные, и бардовские, и всякие другие проводить под девизом «против наркотиков», – бороться, так бороться всем миром. Например, хорошо бы смотрелся фасад Театра оперы и балета с лозунгом «Фестиваль «Сыктывкарса тулыс» против наркотиков и фашизма». Или, может, «Сыктывкарса тулыс» не против наркотиков и фашизма? Я не знаю. Но лучше, всё-таки, руководству театра и его работникам определиться с этим, пока не поздно. А то не знаешь, что и думать: однажды возле этого театра на земле валялись два использованных шприца, – сам видел.
Или вот фестиваль исполнителей народной музыки «Завалинка», проходящий в Выльгорте. Тут уж сам бог велел устроителям и участникам откреститься от «чумы века», так как для жителей нашей республики слова «Выльгорт» и «наркотики» давно стали почти синонимами, и выльгортцам надо бы как-то замаливать свой наркодилерский грех. А так как «Завалинка» – это всё-таки фестиваль музыки народной, то очень кстати было бы использовать его для борьбы с ещё одной чумой – употреблением народного напитка «Троя», – вот уж действительно напасти той ещё.
«Завалинка» против «Трои»! А? Дарю идею, денег не надо.
А уж Союз писателей просто не имеет морального права проводить любые свои мероприятия и издавать книги без антинаркотических деклараций, чтобы хоть частично искупить свою вину за литераторов, употреблявших наркотики. Да и, желательно, за писателей и поэтов–алкоголиков тоже, которых в истории хотя бы отечественной литературы было предостаточно, ведь алкоголизм – разновидность наркомании, как утверждают наркологи, а «пьянство – это добровольное сумасшествие», как говаривал Лев Толстой. Просто снабжать каждую книгу, издающуюся в республике, специальным знаком, на котором изображать перечёркнутую крест-накрест двумя авторучками бутылку водки. Вот так.
И мне даже страшно подумать, под каким слоганом должен проводиться Международный конкурс имени П.И. Чайковского в Москве. Нет, я имею в виду не парижские попытки великого композитора употреблять наркотики, а другой, главный его криминальный порок. Представляете?!
Но на практике получается, что «против» – только рок-музыканты, они отдуваются за всех, а остальные подозрительно отмалчиваются и в борьбе принимать участия явно не собираются. Получается своеобразный обвинительный уклон. И попахивает дискриминацией по признаку жанра. Кто-то очень «умный» почему-то решил, что одна рок-музыка виновата в наркотиках, вот пусть она и борется. Рок-музыке и рок-музыкантам навязывается комплекс вины за разгулявшуюся в стране наркоманию. И хотелось бы знать конкретную фамилию этого сосногорского или сыктывкарского «умника», придумавшего такую тупость, да ещё и бонус за это заработавшего наверняка, негодяя.
То же и с фашизмом. Никакой связи между рок-музыкой и фашизмом нет. Любой человек, на хилую троечку знающий историю, в курсе, что теснее всего с этим, мягко говоря, социально-политическим движением была связана западно-европейская классическая музыка. А именно, во времена Третьего рейха политическое и культурное руководство Германии при поддержке очень музыкального немецкого народа культивировало немецко-австрийскую музыкальную классику, особенно Бетховена и Вагнера. Немцы по-настоящему любили её и заявляли о её превосходстве над всей остальной мировой музыкой. Тогдашние лидеры Германии охотно посещали концерты классической музыки, в частности, знаменитого Берлинского филармонического оркестра под управлением выдающегося дирижёра Фуртвенглера. Рейхсмаршал Геринг был большим ценителем оперы. А в концлагере Освенцим, к примеру, не только постоянно дымил крематорий, но столь же постоянно звучала немецко-австрийская классика, в частности, музыка Вагнера, и никуда от неё нельзя было деться, кроме как в крематорий. Был организован в лагере и оркестр из заключённых, который играл как для узников, так и выступал перед начальством. Играл оркестр и для ангела смерти доктора Менгеле, проводившего бесчеловечные опыты над тысячами заключённых, – он обычно заказывал «Грёзы» Шумана.
Джаз же и вообще афро-американская музыкальная традиция считались музыкой дегенератской, «музыкой недочеловеков», по выражению Геббельса. Существовали специальные документы министерства культуры очень культурной Германии, в которых немецкие музыкальные специалисты писали такое, что сейчас без смеха и ужаса читать нельзя.
Но очень скоро, с падением рейха, выяснилось, что дегенератами и недочеловеками являются как раз эти любители, подчёркиваю – истинные любители и подлинные ценители музыки Бетховена, Моцарта, Шумана, Вагнера и других выдающихся компонистов.
Ни рок-н-ролла (ритм-энд-блюз только начинался за океаном), ни рока, тем более тяжёлого, ни фанка с рэпом, ни других более поздних проявлений афро-американской музыкальной традиции во времена Третьего рейха ещё, к счастью, не существовало, а то им бы тоже досталось от соотечественников Вольфганга Амадеуса и Людвига Вана. И если бы «тысячелетний рейх» простоял не двенадцать лет, а больше, то уж, будьте уверены, дегенератской музыкой были бы объявлены и эти, современные нам стили.
Но, надо честно признаться, то, что исторически не успели сделать германские фашисты, пытались и пытаются доделать за них, и порой не без успеха, уже наши, и тоже музыкально образованные соотечественники, некоторые из них даже со званиями «заслуженный» и «народный». Я на своём веку слышал и продолжаю слышать много нелестного и о рок-музыке, и о джазе, и о рэпе. И «дегенератской», и по всякому-другому-нехорошему эту музыку тоже называли и называют, но уже не на великом немецком языке, а на великом и могучем русском, причём без акцента. И если в новейшие времена крайних выражений неприятия стараются избегать (не та, к сожалению некоторых, политическая погода на дворе), то высокомерие и раздражение, как минимум, просматриваются. А сказать точнее, – смесь высокомерия и музыкального невежества, так как музыку современную, причём во всех её проявлениях, эти так называемые «образованные» просто не знают и не слушают, им не интересно, но «мнение» о ней они имеют. Образ мысли высокомерных музыкальных невежд странным образом духовно близок к образу мысли тех, из Третьего рейха. И эти наши люди тоже являются знатоками и поклонниками немецко-австрийской классики. И я подозреваю, что они очень жалеют о том, что в Освенциме сотни тысяч представителей «неполноценных» народов уничтожались под изысканную хроматическую гармонию Вагнера, а не под тяжёлые риффы хэви-метла или изнуряющую джазовую импровизацию. Какой это был бы козырь в их руках, и как бы они сейчас отвели свою «высокую» и «заслуженную» душонку!
Да, скинхеды и наркоманы наверняка слушают рок, но и не только ведь рок. Кстати, скины и молодые ребята, по глупости лет симпатизирующие нацистам, часто интересуются Вагнером, и именно потому, что он был в чести у того, главного нациста. Но кроме рок-музыки наркоманы с фашистами ведь ещё много чего потребляют: телевизор смотрят, водку с пивом пьют, да и хлеб-соль едят. Так может к моральной ответственности надо привлечь всех, кто хоть чем-то участвует в жизни этих заблудших. Можно на сыктывкарский ликёро-водочный завод вывесить транспарант «СЛВЗ против фашизма и не за наркотики», да и всю его продукцию снабдить соответствующей информацией. И в этом направлении можно придумать очень много чего, ведь наркоманы и отморозки делают всё то же, что и нормальные люди, то есть музыку разную слушают, едят, пьют, одежду носят, мобильниками и туалетной бумагой пользуются, а наркоманки и фашистки ещё и прокладками плюс ко всему.
И никакой прямой связи между тем, какую музыку предпочитает слушать человек и его взглядами – нет, всё намного сложнее. Эту примитивную связь придумали такие же примитивные люди, которые о себе очень высокого мнения и которым кажется, что если слушать так называемую «высокую» музыку, то всё у тебя будет таким же высоким и возвышенным. Но в человеческой голове, как показала история, вполне могут ужиться и Моцарт с Бетховеном, и сумочка из человеческой кожи, а руки перед едой такой культурный и возвышенный музыкальный эстет может помыть с мылом, сделанным из человеческого жира изобретательными, рачительными и духовно обогащёнными классической музыкой соотечественниками: не пропадать же «добру» – горам человеческих трупов.
Так что молодым музыкантам нашей республики, участвующим в фестивалях, не надо бездумно поддерживать эти чиновничьи инициативы, исходящие от глупых, но сытых дяденек и тётенек из министерства культуры и национальной политики РК, комитета по делам молодёжи РК и администрации городского поселения «Сосногорск», в данном случае. Эти их инициативы, я уверен, не только не уменьшают количество зла – наркомании и фашизма – в обществе, но, возможно, даже способствуют продолжению их существования, причём за общественные деньги.
В прошлом году бессменный организатор Сосногорского фестиваля и его технический директор Владимир Бесслер высказался так (Молодёжь Севера, 26.06.2006): «Музыка, которую исполняли на этом концерте, энергетически настраивает против фашизма. Хотя скины близки по своему экстремальному характеру слушателям этого фестиваля. Поэтому играя «правильную» музыку, мы можем привлечь скинов на свою сторону».
Ну что тут можно сказать, блин?!!
Мне очень жаль, что Бес, уважаемый мной человек, которого я знаю больше тридцати лет и с которым мы когда-то «вращались» в одном, ухтинско-сосногорском музыкальном пространстве, так распустился и стал изъясняться таким поганым чиновничьим языком. И зачем ему это нужно? Он ведь не чиновник, а технарь, причём технарь-профи. Все наши в те давние времена знали, что у Беса – лучшие усилители, и про всякие звуковые и технические подробности лучше него никто не знает.
«Музыка настраивает против фашизма» – что за чушь! Каким образом? Кого? Когда? Может Геринга великая оперная музыка? И он сразу стал антифашистом, пошёл и записался в партизаны? Или доктора Менгеле Шуман? И он, размазывая слёзы раскаяния по немецко-фашистскому лицу, прозрев, вступил в Красный Крест?
А «правильная музыка» – это откуда?! Володя! Это как раз из терминологии и идеологии фашизма, – большой привет всем из Третьего рейха, Sieg Heil!
Короче, фашизм подкрался незаметно, и к городскому поселению «Сосногорск», и к РК в целом. К оружию, браться и сёстры!!! Правильная раса, неправильная раса. Правильный череп, неправильный череп. Одни, правильные, имеют право на существование, другие, неправильные, должны быть уничтожены, а потом из них ещё и мыльца можно наварить. Решать же кто правильный, то есть измерять черепа, должны как раз мы, мы ведь, без сомнения, самые правильные, и форма черепа у нас та самая. И для решения этого вопроса – какая музыка правильная – мы организуем жюри с привлечением так называемых специалистов, чтоб солидно было.
А постоянным председателем жюри фестиваля можно сделать председателя же всех вообще композиторов РК Михаила Львовича Герцмана. Он, как и Бесслер, точно знает, какой череп, то есть, блин, рок – правильный, а какой – нет, у него образование высшее, выше некуда. А вот уже он, Герцман, говорит на одном из предыдущих Сосногорскофф: «Рок – искусство достаточно громкое, непричёсанное, и отличить хорошее от плохого нелегко». И музыкальный селекционер Герцман много лет без устали помогает ребятам отделять хороший рок от плохого, всё причёсывает и причёсывает, просто парикмахер, на хер, какой-то. Не одну пару штанов протёр, сидючи по всевозможным жюри и жюря. Без него и без его с Бесслером жюри молодёжь республики давно бы уже скурвилась и зашла не туда, куда надо, а «там», естественно, снаркоманилась бы вконец и сфашизировалась. Герцману-то всё понятно, где и что. Он давно уже определился с рок-музыкой. Ругать или отрицать рок, он понял, – глупо, и времена не те. Но надо дать понять року, где его место. И вот Михаил Львович высказывается в газете, что рок он, в принципе, принимает, но сравнения-сопоставления с классической музыкой тот, по его, композиторову мнению, не выдерживает, «рок беднее классики». Да-да, так прямо и написал. Мне очень странно было читать такое у человека, давно и профессионально занимающегося музыкой. Я тогда в который раз пожалел, что у меня нет соответствующего таланта и я не могу написать картину под названием «Михаил Герцман сравнивает классику и рок», а потом вывесить картину в национальной галерее РК, чтобы благодарные потомки смотрели и дивились гению и фрику МЛГ. Уверен, что Герцман столь же успешно может определить, что баскетбол богаче волейбола, а марафон богаче стометровки.
«Во всей музыке есть общие законы, и знание этих законов позволяет мне разбираться и в рок-музыке» – так сказал мне сам Герцман. Опять более чем странное заявление. Ведь интересной и музыку и любые другие явления искусства и природы делают как раз различия, а не общие места, Михаил дорогой наш Львович уважаемый Герцман! И специалисты – это именно те люди, которые хорошо разбираются в этих различиях, в характерных особенностях, в тех важных мелочах, которые, как правило, не видят и не воспринимают знатоки общих законов. К тому же афро-американская музыкальная традиция – это не разновидность традиции европейской, как для удобства считают многие, – то ли из лени, то ли по врождённой неспособности чувствовать другую традицию. Китайская кухня по мнению таких людей – это, в принципе, то же что и русская, только перчику побольше, а уж что русская кухня богаче китайской – это и объяснять никакому россу не нужно. Своя косоворотка ближе к телу. И к душе.
При всём моём глубоком уважении к сединам, морщинам и залысинам Михаила Герцмана, специалистом в области рока и джаза ну никак я его назвать не могу. К сожалению, не могу уже отнести его к любительскому сословию, к тем, кто более-менее регулярно слушает новую музыку, испытывает в ней потребность и представляет себе хотя бы немного современную музыкальную ситуацию, причём делает это не по работе, не по долгу службы, не за деньги, а потому что не может без этого, – в общем, что-то типа наркозависимости. Михаил Львович иногда просто удивляет своими пробелами, прогалинами и проплешинами в сфере знакомства с современной музыкой. Хотя слывёт продвинутым среди своих коллег-академистов, а уж среди чиновников тем более, – но те-то вообще живут где-то в нижнем палеолите, только что не чавкают, когда пищу принимают. У нас почему-то существует такое мнение, что человек с консерваторским образованием само собой разбирается в любой музыке, а уж в джазе и роке – без проблем, это же проще, легче, ниже, доступней и вообще несерьёзно. Такое мнение только лишний раз подчёркивает непонимание сущности этой музыкальной традиции. Нигде в цивилизованном мире, кроме России, этим недугом давно уже не страдают. А в нецивилизованном – тем более. Наверно и поэтому в нашей стране так всё печально с музыкой, со всякой музыкой. И музыкального невежества, в том числе и с высшим образованием, у нас – хоть пруд пруди. Да это вообще чисто российский феномен – невежество с высшим образованием.
Наличие жюри на фестивалях в республике стало каким-то обязательным условием, по количеству жюри на душу населения мы впереди планеты всей, но не по количеству и качеству концертов, фестивалей, изданий записей. Вот министерство культуры, видимо, и учитывает свою деятельность на благо народа количеством жюри и трудоустраивает безработного председателя виртуального Союза композиторов возглавлять все эти группы экспертов. Такую, в общем, он себе непыльную работу нашёл, – видимо, по душе.
Вот как сам Михаил Львович объясняет своё участие в многочисленных жюри (Молодёжь Севера 27.01.2005): «Мне как композитору важно знать, чем дышит тот или иной жанр, и быть на первых позициях. Не менее важна объективная картина музыкальной жизни в республике … рок, народная песня, эстрада. Я ведь музыкальный педагог по образованию. Чем дышат молодые, что им нравится, что играют, что слушают – мне это интересно».
Неправда всё это. Если интересно и если миссия такая великая, то надо просто посещать концерты, в том числе джаза и рока, а руку свою держать надо на пульсе мирового музыкального процесса, как делают это искренне любящие музыку люди и молодёжь в частности – я это хорошо знаю. Но Михаил Львович НИКОГДА, если не брать совсем уже древние времена, не посещает джаз- и рок-концерты, кроме тех, где он сидит в жюри и протирает вышеупомянутые штаны. Он и на них бы не ходил с удовольствием, если б не в жюри, он даже не подозревает о существовании многих концертов и о той, довольно активной музыкальной жизни, которой живёт креативная часть молодёжи, он, как и всё минкультуры, вообще находится в ином, чем молодые, воздушном пространстве и, естественно, дышать тем, чем они дышат, не может, не хочет, да и не собирается этого делать. Даже в филармонию на гастрольные концерты Герцман не ходит, хотя может пройти туда на халяву, то есть без билета, в отличие от простых смертных и бедных студентов, которые платят. И я точно знаю, что Герцман, как и любой другой чиновник, скорее удавится, чем поедет на тот же Сосногорский фест не за казённый счёт, а за свои наличные, как едут туда его участники и зрители. Такой у него «интерес» к музыке – от искусства ведь надо получать, а не тратиться на него, в этом и заключается «святая к музыке любовь» культурчиновников и карьеристов от музыки.
И поэтому Герцман волнуется, когда возникает хоть какая-то угроза его такой «деятельности». На прошлогоднем Сосногорском, который был в Сыктывкаре, жюри сократили, оставив для красоты только декоративного председателя. И Михаил Львович забеспокоился, что возможно скоро и его уберут (Молодёжь Севера, 26.06.06): «это агонизирующий стон, раньше происходил конкурсный отбор участников, они посылали демозаписи. И во время фестиваля мы выбираем среди них лучших. Сейчас участвуют все, кто может и хочет. Пружина любого фестиваля – это конкурс, поиск победителей, на которых можно равняться. Сейчас единственной оценкой осталась реакция публики».
В общем, типичный «базар» чиновника, уверенного, что без него всё погибнет и уже погибает, и пытающегося убедить всех в своей необходимости и незаменимости. И уж публике Михаил Львович явно не доверяет. Хотя во всём мире именно публика является главным жюри, она голосует своими одобрительными аплодисментами или неодобрительным свистом, а также своими кровными, покупая записи понравившихся музыкантов, посещая их концерты и поддерживая их спонсорски, если надо. А спецы, в свою очередь, пишут многочисленные рецензии, где высказывают своё различное, но квалифицированное мнение. И это мнение имеет значение в обществе. В любой уважающей себя газете мира есть со знанием дела пишущий о музыке человек (это я так нетонко намекаю на покрывшие себя несмываемым позором сыктывкарские газеты). Так исторически сложилось в нормальном, уважающем и любящем музыку обществе, и эта система благополучно работает в мире. Но это, конечно, не про нашу республику и не про нашу страну. Пока.
И потом, конкурс – это что такое? Граждане Бесслер и особенно Герцман! Может, откроете хотя бы музыкальный словарь, если сами не можете догадаться, и прочтёте там, что «конкурс – это соревнование музыкантов на заранее объявленных условиях». В Сосногорске условия никакие не объявляются, да и какие могут быть условия, какое может быть соревнование в концерте, где играют совершенно разных форматов коллективы, разную музыку и на разном уровне, то есть в различных весовых категориях – от художественной самодеятельности до почти профессионалов. Здесь и говорить не о чем, Сосногорский – только фестиваль, конкурсом тут и не пахнет. А фестиваль – это праздник, праздник музыки, неважно самодеятельное музицирование или очень продвинутое, и этого музицирования должно быть как можно больше. В увеличении количества концертов и должна заключаться работа государства, если оно хочет, конечно, помогать музыке, а не просто ставить жирные галочки в своей тощей работе.
Неуклюжие попытки сосногорских жюристов разделить участников по стилям и номинациям вызывают только умиление, иногда переходящее в возмущение. Вот, например, номинация «джаз-рок». По ТВ я видел и слышал выступление победителя в этой номинации. Против победителя ничего не имею, но стилистически это – не джаз-рок. Могу даже поспорить с доморощенными специалистами Бесслером и Герцманом на их личные квартиры, доказать свою правоту и оставить их и их родственников без жилья, чтобы в следующий раз болтать неповадно было. Конечно, на бытовом уровне можно что угодно называть как угодно: менуэт – вальсом, а оперу – симфонией со словами, музыка от этого не изменится, но есть ведь общепринятые среди посвящённых понятия, устоявшаяся и объяснимая терминология. Кстати, среди участников и зрителей фестиваля были музыканты, уже прошедшие в колледже искусств курс «Истории стилей», и они знают, должны, по крайней мере, знать, в отличие от герцманов-бесслеров, что такое джаз-рок. Теперь я в своих занятиях, да и просто по жизни буду поминать сосногорский опыт как образчик безграмотного применения музтерминов, так как стараюсь брать примеры из живой, окружающей нас жизни, пока оно всё неостывшее, с пылу, с жару, с актуальными фамилиями – так вкусней. Хочу также подчеркнуть, что сама по себе безграмотность не есть грех, каким является, безусловно, безграмотность амбициозная, то есть когда не специалист выдаёт себя за такового.
Это же касается и самого названия фестиваля, который изначально был просто рок-фестивалем, а теперь на него нагромоздили «джаз-рок-поп». Круто! Если бы ещё понимали и объяснить могли, что стоит за этими словами. А название вообще-то прикольное, сама собой напрашивается коми республиканская рифма – «джаз-рок-поп-толоконный лоб», с приветом от поэта Пушкина, министра культуры Бобровой и сыктывкарской епархии. Но это, прошу прощения, уже атональный джаз.
«Работа» сосногорского жюри заключается не только в выдумывании номинаций и нагромождении умных слов.
Особого внимания заслуживает та часть фестиваля, которая называется «Творческая лаборатория», о ней мне не раз рассказывали забавные вещи. Лаборатория – это то место, где старшие – монстры учат молодых и неопытных щеглов и передают им свой бесценный жизненный опыт. Традиция такая есть. Считается, если ты старый, то обязательно умный и всё умеешь делать лучше, чем молодые, и должен по-отечески журить зелень и поучать её. Даже если и не знаешь чего-то и делать не умеешь, то всё равно пафос менторства надо поддерживать. Иначе как ещё уважение заработать? А человеку в годах без уважения, без авторитета – ну никак нельзя.
В этой лаборатории члены жюри высказывают свои соображения по поводу выступлений музыкантов. Сказать, как правило, нечего, но обязательно надо. Вот цитата из прочитанного мной в Интернете отчёта о поездке в Сосногорск одного из участников фестиваля: «Сначала говорил композитор Михаил Герцман. Ничего конкретного, кроме того, что рок в Коми есть и всё ваще в ажуре у нас с рок-культурой. А чего было ожидать от человека, из всей современной рок-музыки знающего, пожалуй, только слово «нирвана»?».
А иногда Михаилу Львовичу кажется и он говорит об этом рокерам, что играют они однообразно, пьесы похожи друг на друга. Это очень распространённый недуг, называется – некомпетентность. Однообразным может показаться всё что угодно, если не знаком близко с жанром, например, квартеты Бетховена или вообще симфонии. И не только с жанром. Китайцы многим кажутся однообразными – все на одно лицо. Но стоит только пожить в Китае несколько лет и покушать рису как следует, то потом уже за версту по лицу видишь, что идёт Вэнь, а не его родной брат Цаоань, хотя раньше они казались однояйцевыми близнецами. Вот и с дважды председателем тоже такая штука происходит, потому что он просто несведущ, – рок- и джаз-рису мало кушал. Если что и нравится Михаил Львовичу из рока-джаза, и он обращает на это своё внимание, то только когда слышит что-нибудь, напоминающее ему хорошо знакомое. И происходит с ним то же, что происходило много раз со многими людьми в истории человечества: из всего, что предлагает современная музыка, они выбирают, как правило, самое банальное и самое неинтересное. Об этой особенности ограниченных людей ещё Стравинский хорошо высказывался в своё время. Лечение же от недуга самое простое: музыки слушать надо побольше, да креститься почаще, – тогда и эстетический кругозор расширится, да и казаться перестанет. Это, кстати, относится и ко многим другим представителям местного музыкального сообщества, и к ним даже в большей степени, чем к МЛГ.
А вот уже завлаб Владимир Бесслер выговаривает барабанщику сыктывкарской группы Durdom Band Денису, что, мол, удар по малому барабану у того слабоват, и советует больше заниматься под метроном. И дальше звукооператор подробно разъясняет барабанщику, как надо под этот самый метроном заниматься. Вся комичность и даже хамство ситуации в том, что Денис – опытный барабанщик, несмотря на молодость, и удар по малому у него – тот, что надо, по общему мнению, но не звукооператоров, а музыкантов. К тому же он без пяти минут преподаватель по классу ударных инструментов, через месяц после фестиваля получает диплом об окончании колледжа искусств, а перед этим, на госэкзамене, играет в числе прочего и произведение для малого барабана и получает за экзамен круглую пятёрку. Хорошо бы Бесслеру поприсутствовать на экзамене и послушать Денисов удар по малому в естественных условиях, unplugged то есть. И каково было ребятам-сыктывкарцам, среди которых было ещё несколько выпускников, выслушивать всю эту дрянь не от какого-то сопляка-недоумка, а от взрослого, который палочек в руках по-настоящему не держал, а держал всё больше паяльник и ручки на пульте, и не мочь даже направить этого взрослого в известном географическом направлении. Или же начать объяснять этому взрослому как надо обращаться с паяльником: то есть, перед работой, Владимир Михайлович, паяльник надо обязательно включить в сеть, а затем залудить его, знаете, что такое залудить? Нет? Так я Вам объясню…. ну и так далее, по инструкции. А если Бесслеру показалось, что звучит рабочий барабан не очень, так это, может, подзвучен он был нехорошо, а это уже проблема самого Владимира Михайловича, звукаря нашего знаменитого. И вообще с саундом у звукооператора Бесслера не везде и не всегда в истории было зэв бур. И даже не всегда якши, несмотря на огромный опыт в этом деле. Заняться, то есть, и было и есть чем. Вот и нужно заниматься своим непосредственным ремеслом, не высовываться из-за пульта, не смешить людей и не ставить молодёжь в неловкое положение: типа, дядя старый, а говорит какие-то глупости, смеяться над ним вроде как нельзя, по носу щёлкнуть – нельзя, и послать его на три богатыря тоже нельзя. Теперь у нас в колледже и вообще в Сыктывкаре поговаривают, что должна выйти на DVD «Школа игры на ударных инструментах Бесслера», на которой он зверски барабанит разогретыми паяльниками. Под метроном.
Технический директор фестиваля вообще любит давать советы музыкантам, цитирую из Интернета: «когда человек с умным видом знатока рока говорит, что ритм 32-ми у барабанщика, басиста и гитариста одновременно – это глупо, а дисторшн во время скрэчей – это тупо, доверие к такому «знатоку» быстро теряешь».
На позапрошлый фестиваль из Сыктывкара приезжало трио, состоящее из барабанщика, гитариста и саксофониста, – в таком формате ребята решили играть. Но Владимир Бесслер почему-то настоятельно предлагал им взять басиста. Видимо без басиста, по его понятиям, – это «неправильная» музыка, во всём должен быть порядок, ordnung.
Что же касается звука, то вот как пишет о нём музыкант после выступления своего коллектива: «… по мнению публики, налицо был факт бессовестного кидалова со стороны г-на Бесслера… барабанов не было слышно ваще, всё остальное – полный фарш».
Каково музыкантам слышать такое про своё выступление? Стараешься, выкладываешься, а люди потом говорят, что тебя не было «ваще» или был звуковой фарш. Неудивительно, что в ярости некоторым хотелось из самого звукооператора сделать фарш «сосногорский».
И ещё цитата, про Бесслера: «…неприятней всего было наблюдать явную завышенную предвзятость к «своим». Местные группы JAPK и Darkest действительно классные музыканты, но при всех уделять им столько внимания и чуть ли не в пример другим ставить, это уже шляпа какая-то нездоровая».
Вот именно, речь идёт о нездоровье, о ярко выраженном необъективном отношении к участникам, хотя звукооператор обязан быть выше своих предпочтений-симпатий и думать только о звуке, уметь качественно озвучить любой формат, и не его, как говорится, собачье дело, кто и какими длительностями ведёт свою партию. Звукооператор – лучший друг музыкантов. Причём, всех музыкантов, а не только «своих». Тем более, что фестиваль много лет проходит в одном и том же помещении – ДК «Горизонт», – акустические условия постоянные, человек, сидящий за пультом – перманент, и со звуком, казалось бы, всё должно быть очень ОК.
Странно, что в творческой лаборатории не обсуждается работа звукооператора, очень важная составляющая часть любого концерта. И если уж выдумывают жюристы новые номинации, то неплохо бы ввести таковую и за звук. Судя по многочисленным мнениям, я понял, что Владимиру Бесслеру можно было присудить почётное 4-ое место в номинации «Лучший звукорежиссёр», а первые три места не присуждать никому. Я бы даже предложил завести на фестивале «Журнал отзывов и предложений» и вывесить его в Интернете. Польза от этого будет большая, гарантирую. И не только для исполнителей, но и для организаторов, которые вообще не знают, что такое критика и претензии. В прошлом году ребята из группы «Down House» после концерта попытались высказать Владимиру Михайловичу неудовольствие технической организацией своего выступления, но Бесслер при всех бросил им: «вы сначала играть научитесь!».
Зато они, организаторы, хорошо знают, что такое слава и почёт и, похоже, избалованы ими. Михаил Герцман как-то даже пытался выдвигать Владимира Бесслера и Сергея Захарова, директора ДК «Горизонт», на республиканскую Госпремию, за огромный вклад в развитие культуры, надо полагать. Ну, тут-то всё понятно, это ж классика, такую ситуацию ещё дедушка Иван Андреевич Крылов задолго до появления Сосногорского фестиваля, да и вообще рок-музыки талантливо описал в басне «Кукушка и Петух».
И ещё о творческой лаборатории. В жюри фестиваля бывает и молодняк, ведь по условиям тот, кто занимает первое место, на следующем фесте уже является членом жюри. А так как главные жюристы могут назначить на первое место и серость и даже бездарность, что уже бывало, то и тут не без забавных случаев. Мне много со смехом рассказывали, как несколько лет назад лидер и фронтмен очень, на мой слух и взгляд, сомнительных качеств группы «Астероид Лулу», которую Герцман с Бесслером выбрали лучшей, на следующий год уже учил других уму-разуму. И это при том, что его самого никто из музыкантов всерьёз никогда не воспринимал, и авторитетом он не пользовался. В общем, оказали парню медвежью услугу.
Вот член нынешнего жюри гитарист-вокалист Джонни Дав дает интервью телевидению, высказывается о прослушанном-увиденном, но, почёсывая «репу», так и не может ничего вразумительного сказать: «…что-то понравилось, что-то – нет … ну, как всегда …понравилась пара гитаристов, пара команд….правда названий не помню…». На сцене Джонни – отличный музыкант – выглядит куда убедительней.
По этому поводу вспоминается Герцман – председатель бессмысленного жюри прошлогоднего рок-фестиваля «Крутящиеся гитары», дающий интервью и тоже не могущий вспомнить ни названия так понравившейся ему группы, ни, тем более, имён так полюбившихся ему музыкантов. Что-что, а сыграть интерес и якобы произведённое на него глубокое впечатление Михаил Львович умеет, – школа Станиславского сказывается. Кроме Герцмана в том жюри были и другие уважаемые люди, но столь же далёкие от исполняемой музыки.
У меня давно возник вопрос – почему нет жюри на «Сыктывкарса тулыс?». Надо организовать, и обязательно под председательством МЛГ, там он будет как нигде на своём месте, это его территория. И нужно включить в это жюри в числе прочих экспертов и пару-тройку металлистов, раз уж стало у нас правилом приглашать в жюри людей из других жанров. Может, хоть дистройеры-металлисты расшевелят это стоячее болото под названием Театр оперы и балета и в творческой лаборатории разгонят старых профнепригодных лягушек, в том числе и квакушек.
Но вернёмся к нашим «сосногорцам».
Было на фестивале ещё одно действующее лицо – руководитель департамента национальной политики РК Евгений Рожкин. Тот самый, который на джаз-фестивале 2001 года прославился тем, что вручил приз за лучшую джазовую аранжировку коми песни, не слышав самой песни. Ну, пропустил, потом ему сказали, что была песня на коми языке, и на второй день фестиваля чиновник пришёл уже с грамотой «за лучшую аранжировку» и торжественно вручил её. Вот так, взял человек и стал в одночасье специалистом по джазовой аранжировке, а чего там париться-то долго, не велика наука – музычка, да ещё как бы «джазок». Я точно знаю, что быть джазовым аранжировщиком намного труднее и сложнее, чем руководить департаментом нацполитики маленькой, но гордой республики; у нас в стране таких аранжировщиков по пальцам можно пересчитать, в то время как всяких руководителей всяческих департаментов – как собак нерезаных. Я так зло об этом пишу, потому что воспринимаю подобное высокомерие по отношению к тому, что я люблю, на что потратил большую часть своей жизни и очень много усилий, как личное оскорбление. Хотя это уже не просто высокомерие, а нечто более хамское.
Евгений Рожкин постоянно выступает на официальных культурных мероприятиях и везде говорит как бы правильные и приятные вещи, которые, подразумевается, идут из самого сердца. Вот он уже приветствует джаз-фестивать 2004 года и со сцены вещает: «как хорошо, что джаза у нас становится больше, а то рок, честно говоря, уже поднадоел». Ну, что ж, расставание – лучшее лекарство от постылого, прошло время и Рожкин опять соскучился по року, а особенно по зырянскому, по зырянскому. И чтобы осчастливиться новой рок-встречей, чтобы удовлетворить свою рок-похоть, он готов ехать за казённый счёт хоть к чёрту на кулички – в Сосногорск.
А вот уже его спич на нынешнем рок-фестивале, обратите внимание на стилистику: «наше министерство и особенно департамент национальной политики счастливы, что столица зырянского рока стала несколько лет назад ещё колыбелью рока, исполняемого на коми языке. Сегодня мы видим продолжателя этой доброй традиции ….. и они заслуженно получают приз от департамента национальной политики».
Понимаете? Министерство культуры счастливо! А департамент нацполитики – особенно счастлив! Господи, хорошо-то как! Чиновники только и думают о том, как бы року помочь. Да и коми кыву тоже. Спел на коми – получи бумажку-грамоту и какой-нибудь призочек для отмазки, а чиновник поставит жирную галочку в своей работе. Другие же чиновники в это время закрывают нерентабельные школы и больницы в деградирующих коми сёлах (народ ведь должен быть рентабельным). Это называется национальная политика.
Лично от себя могу сказать, – тот департамент национальной политики, который циркулирует в моей, в равных пропорциях коми-русской кровеносной системе, почему-то очень подозрительно относится к такой политике.
Пару слов, а точнее пару сотен, об организации фестиваля.
Если бесполезные чиновники приехали на фестиваль и проживали там за государственный счёт, то музыканты, а они – это плоть и кровь фестиваля, то, без чего этого события не может быть в принципе, приехали за свой, и за проживание с них денег тоже слупили, читаю на сайте: «попросили сперва по 350 за койку в казарме, а потом снизили до 270 … это не устроило решительно всех и наша братия не нашла ничего другого как в семь утра чесать по Сосногорску к месту проведения концерта и ждать там прихода организаторов».
Граждане! Знаете ли вы какой-нибудь другой официальный республиканский фестиваль или, не дай бог, спортивное соревнование, у которого к тому же есть генеральный спонсор – газовый банк и ещё несколько спонсоров ООО, и чтобы его участники приезжали и жили за свой счёт? Я – не знаю. Так можно поступать только с рок-музыкантами. Получается, что они – низшая каста, самое дно общества, самые его отбросы, и разве ж можно на них ещё деньги тратить? Перебьются, да пусть скажут спасибо, что вообще играть разрешают. Зато рокерам можно навязывать чувство вины за наркотики, фашизм и другие безобразия, которыми больно всё наше общество.
Ну, спасибо, родная Республика! Низкий рок-поклон и оттопыренный средний палец тебе.
А в русский язык, да и в коми тоже, впору вводить новое словосочетание – «сосногорское гостеприимство», в противовес гостеприимству кавказскому. Эпитет «сосногорский» отныне будет иметь ещё новые смысловые оттенки, обертоны, говоря музыкальным языком: скупой, жадноватый, неприветливый, предвзятый. Теперь вместо привычного «тебя что, жаба душит?» можно будет говорить «ты, случаем, не из Сосногорска будешь?».
Но глава администрации Сосногорска Владимир Григорьевых думает по-другому. На открытии фестиваля он заявил: «фестиваль – это брэнд города Сосногорска, я не устану это повторять. Пусть нам завидуют все, начиная с Воркуты и кончая деревней Даниловка. Я хочу вам пожелать приятного отдыха, ибо музыка будет только живой». «Живой», кстати, была не вся исполненная на фесте музыка, пели и под фанеру минус, а это уже музыка полуживая. Или полумёртвая, смотря со стороны какого света посмотреть. А «брэнд» – есть, только почему-то за него из всех действующих лиц фестиваля из своего кармана заплатили только его главные герои – музыканты, все остальные так или иначе нажились на нём.
Вот как заканчивается сетевой отчёт, из которого я неоднократно цитировал: «Всё-таки нельзя сказать, что зря съездили, зато сейчас с гордостью можем сказать, что были на Сосногорском фестивале и теперь знаем, что это за фрукт!»
Меня вот что печалит.
Почему происходит это очиновнивание некогда нормальных и достойных людей?
Ведь были времена, когда тот же Герцман был интереснейшим человеком. Тридцать пять лет назад я, восемнадцатилетний пытливый юноша, не отрываясь смотрел в его древний еврейский рот и ловил каждое слово, вылетающее оттуда. И наловил, надо сказать, немало, большое спасибо ему за это. Но постепенно Михаил Львович отошёл от музыки, из композитора и педагога превратился в профессионального сидельца по жюри, бюрократа то есть.
И вся эта имитация «творческой» деятельности на рок-фестивалях, на мой взгляд, вреда приносит больше, чем пользы. И, главным образом тем, что засоряет головы молодёжи чиновничьим вирусом. Проблемы музыкальной молодёжи мне небезразличны, в том числе и потому, что я являюсь отцом доброй части этой молодёжи.
Детей, в полном смысле этого слова, у Михаила Львовича, к сожалению, пока нет, а есть только один сын, да и тот проживает за границей, на родине Хорошо Темперированного Клавира, то есть в хорошо денацифицированной Германии. И я уверен, что там ему никакие компонисты не пудрят головной мозг и не вешают макаронные изделия на ушные раковины по поводу правильного и неправильного рока, да и парикмахерские услуги року не навязывают. А занимаются тамошние компонисты, в отличие от многих тутошних, своим непосредственным делом – музыку сочиняют академическую, komponieren то есть, и не суются не в своё дело. При этом они хорошо понимают, что это НЕ ИХ дело. Также они не ноют, не жалуются на жизнь, а работают – die arbeit macht frei. Михаил же Львович сейчас занят главным образом не музыкой, а тем, что крапает «весёлые» книжки для собственного удовольствия и удовольствия интеллигентных дамочек средней руки, как, впрочем, и для мужчин, но с мозгами интеллигентных дамочек средней руки. Он и сам не скрывает, что писать книги легче, чем музыку, вот и идёт сознательно по лёгкому пути. Поэтому в последние годы за ним прочно закрепилось прозвище Композитор, видимо в память об амбициях молодости.
Мне также не нравится, что чиновники и их подпевалы пытаются опошлить даже рок – сделать его «правильным», причесать, прилизать, как предлагают Бесслер & Герцман. То есть, другими словами, предлагают кастрировать эту музыку, вырвать с корнем всё её мужское достоинство, лишить её боевых качеств, превратить в стриженного под комсомольскую причёску импотента с отечественным высшим образованием.
А боевые качества необходимы. Если и нужно року быть против чего-то, то уж против засилья чиновничества в нашей жизни – в первую очередь. Расплодившееся сверх всякой меры чиновничество – это «чума» не меньшая, чем наркотики и фашизм. Это – саранча, которая пожирает не только всё материальное вокруг себя, но и «поедает» мозг человеческий, развращает души нормальных пока ещё людей.
Приведу только два факта.
Первого сентября прошлого года я с ужасом узнал, что оказывается чиновников у нас уже значительно больше, чем первоклассников. Не нужно быть кандидатом математических наук, чтобы спрогнозировать будущее страны и понять, что при таком раскладе ничего хорошего нас не ожидает.
И второе. Опросы выпускников школ этой весной показали, что всё больше молодых людей хотят быть чиновниками. А в начале 90-х, все помнят, многие оканчивающие школы юноши и девушки мечтали стать бандитами и валютными проститутками. Прогресс – налицо, прогресс формы, но не содержания.
Вот против этой чиновно-бюрократичекой заразы и надо направить свой рок-протест.
Во времена, когда мы жили в другой стране, появилось очень удачное и очень ёмкое слово – «совок», которое вобрало в себя все отрицательные смыслы тогдашней жизни, в том числе и беспредельной чиновничьей деятельности. И сейчас это слово как нельзя кстати.
Рок Против Совка!
No Pasaran!
С.А. Терентьев
Summer 2007